Попадать, так с музыкой! - Страница 176

176

После этих слов по порядку отчитались все командующие армиями и корпусами. Они доложили о выводе частей из мест постоянной дислокации, о получении боекомплектов для стрельб, о начале минирования мостов и танкоопасных направлений, а также о подготовке ориентиров для артобстрелов на основных дорогах, ведущих вглубь страны. Отдельно отчитался командующий авиацией генерал Копец. Я думала, что все так и закончится тихо и гладко, но тут взял слово начальник особого отдела округа и заговорил об активизации диверсионной деятельности в нашем округе. Правда его цифры заметно отличались в меньшую сторону от данных, которые я видела в НКВД. Где-то произошла нестыковка. Жуков заметил, что при этом докладе я заерзала, и вдруг перевел стрелки на меня, предложив заслушать по этому вопросу представителя НКВД. Все уставились на вскочившую меня, и я почувствовала, что уши сами по себе краснеют. Но нужно держать фасон.

210.

Решив, что данные, с которыми я ознакомилась в НКВД, хотя и секретные, но могут быть оглашены на этом не менее секретном совещании, я добросовестно пересказала все цифры. Потом, пустившись во все тяжкие, изложила основные мысли, которые мы с майором Григорьевым написали в аналитическом отчете. Затем, чтобы присутствующим здесь генералам жизнь медом не казалась, заявила, что пока были только цветочки, а ягодки начнутся завтра – послезавтра.

– Дело в том, товарищи, что сейчас количество диверсионных групп и число членов в каждой будет быстро возрастать. И, что самое неприятное, если в ближайшее время начнутся боевые действия, то активность диверсантов еще возрастет. Следовательно, выделять бойцов в помощь НКВД придется и после начала боевых действий.

Этими словами я как будто воткнула всем шило пониже спины. Присутствующие недовольно загудели. Я выждала минуту и максимально спокойным тоном сказала.

– Товарищи, если у вас есть другие варианты, то НКВД Белоруссии с удовольствием их рассмотрит. Но у нас просто не хватает пока сил. Поэтому либо армия поможет НКВД, либо наши войска все время будут получать пули и ножи в спину.

Я позволила себе слегка улыбнуться и добавила.

– Поймите, ни одна женщина не в силах дать больше того, что она имеет.

Тут, наконец, меня поддержал Жуков.

– Товарищи генералы. Напоминаю, что диверсионные удары являются одной из существенных составляющих современной немецкой стратегии блицкрига. Чем больше диверсантов мы ликвидируем, тем надежнее будут наши тылы. Поэтому приказываю выделять столько бойцов, сколько будут требовать органы. Мы уже договорились с товарищем Цанавой, что они будут запрашивать минимально необходимое число бойцов и только из стрелковых подразделений. Кроме того, уже по нашей просьбе НКВД будет выделять своих сотрудников в помощь нашей контрразведке, в которой, к сожалению, большая нехватка квалифицированных сотрудников.

На этом совещание закончилось. Командующие стали расходиться, а я подошла к начальнику особогоотдела округа, полковнику Еремину, который после моего выступления на совещании явно был не в духе.

– Товарищ Северова. Почему вы мне раньше не сообщили данные, которые привели на этом совещании?

– Товарищ полковник. Так я только приехала из НКВД, где сама впервые увидела эти цифры. Я физически не могла вам их сообщить. Кроме того, мне кажется, что у вас могут быть сведения о группах, которые не попали в сводку НКВД.

– Да? – полковник, видимо, решил сменить гнев на милость. – Тогда хотелось бы сверить наши данные. У вас, конечно, с собой их нет?

– Так точно. Их можно получить только по официальному запросу. Но я почти все помню. Покажите мне ваши данные, и я по памяти постараюсь сравнить.

Еремин провел меня в свой кабинет, где вытащил папку со свежими данными о диверсионных группах. Как я и предполагала, трех групп, выявленных военными контрразведчиками без участия НКВД, в отчетах НКВД точно не было. Судя по всему, обмен информацией между НКВД и военной контрразведкой пока еще далек от совершенства. Надо будет это учесть при очередной встрече с товарищем Цанавой. Я передала Еремину все координаты для запроса нужных материалов в НКВД, после чего пошла к Жукову отпрашиваться для визита к Пономаренко. У генерала дел было выше крыши, поэтому он, даже не дослушав меня, кивнул и отпустил.

Леша уже ждал меня у штаба. Я хотела сразу прыгнуть в машину, но сама себя притормозила. Решила, что нехорошо ехать к Пономаренко с пустыми руками. Смоталась к своему арсеналу и прихватила Вальтер и люгер, уже решив, что и кому вручу. При этом подумала, что может быть стоило набрать побольше пистолетов у Виталия Кузьмича. А то такими темпами скоро мои запасы закончатся.

Моя предусмотрительность пошла на пользу. И Пономаренко, получивший Вальтер, и начальник его охраны, которому я вручила парабеллум, буквально растаяли от восторга. Посмотрев на выражение их лиц, я поняла, что теперь смогу с полпинка открывать любую дверь в ЦК КП Белоруссии. Воистину «борзые щенки» – это большая сила.

211.

Вся выставка разместилась в комнате по размерам примерно соответствующей школьному классу. Сходство с классом придавали и столы, на которых были размещены экспонаты. Само собой, что наибольший интерес у немногочисленных посетителей, среди которых были и все секретари обкомов, вызывали столы с минами, около которых гордо прохаживался невысокий очень подвижный человек в форме полковника РККА. Я так поняла, что это и есть широко известный в очень узких кругах Илья Старинов. Я пристроилась в свите Пономаренко, который в данный момент очень внимательно рассматривал одну из новинок – поездную мину. Мина действительно была очень интересной. Чего только в ней не было: и сигнальная лампочка для проверки правильности установки мины, и ампула с серной кислотой, которую нужно было в определенный момент раздавить, чтобы мина, после разъедания нитки, встала на боевой взвод, и батарейки для подрыва взрывателя. И, что придавало «пикантность» мине – она была неизвлекаемой. То есть после того, как мина поставлена, разминировать ее было невозможно – только взорвать. Я представила, какие неприятности ожидают немцев, и облизнулась, как кот на сметану. Но, к моему удивлению, товарищ Пономаренко не проявил такого же восторга. Он внимательно выслушал все объяснения Старинова, посмотрел на электрическую схему и как-то задумчиво сказал

176