Попадать, так с музыкой! - Страница 84

Тут в моей голове что-то громко щелкнуло и я, неожиданно даже для самой себя, брякнула второй вопрос, который несведущему человеку мог бы показаться, мягко говоря, идиотским.

– Пан Каневский, а «Моя система на практике» у вас тоже есть?

При этом вопросе в осадок выпал уже ксендз.

– Простите, панна Северова. Вы что, знаете, кто такой Нимцович, и читали его книги?

Ха, читала! Задать такой вопрос кандидату в мастера спорта по шахматам, это все равно, что спросить комиссара, знает ли он, кто такой Сталин и читал ли он «Краткий курс истории ВКП(б)». Мы в шахматном кружке не читали, а прорабатывали «Мою систему». А вот до второй книги Нимцовича мне добраться в свое время не удалось, хотя много о ней слышала. Конечно, всего этого я говорить не стала, но поняла, что теперь у меня будет отличная возможность для контакта.

– Я, пан Каневский, читала «Мою систему», написанную Ароном Нимцовичем. Ее в нашей стране давно перевели на русский язык. Перевели и «Мою систему на практике», но как-то не сложилось у меня раздобыть эту книгу. А тут я вижу книгу Нимцовича в оригинале, да еще с дарственной надписью.

– Так панна играет в шахматы?

– Играю. Сегодня у меня много дел, да и вы только приехали, а вот завтра вечером, если не возражаете, хотела бы с вами сыграть. Дело в том, что в нашем небольшом городе нет сильных шахматистов.

Ксендз сказал несколько слов стоящему рядом епископу, тот кивнул, после чего ксендз снова обратился ко мне.

– Панна считает себя сильной шахматисткой? Буду рад сыграть с вами партию. Только у меня нет большой доски. При чтении таких книг я использую карманные шахматы.

В это время у меня в голове раздался еще один щелчок. И я тут же выпалила.

– Я совсем забыла, что вы приехали к нам из Лодзи!

– Панна знает Лодзь?

– Я совсем не знаю Лодзь, но твердо помню, что до Октябрьской Революции там одно время был центр шахматной жизни Польши, а может быть и всей России. Там игрались несколько крупных турниров, включая Пятый всероссийский турнир. Так что в то время Лодзь составляла заметную конкуренцию Москве и Петербургу.

– Тогда, может быть, панна слышала такую фамилию Сальве?

– Подождите, подождите. Вспомнила! Генрих Сальве занял первое место на Четвертом Всероссийском первенстве и потом играл матч с Чигориным.

– Теперь я вижу, что панна действительно неплохо знает шахматы. Дело в том, что Генрих Сальве, как это по-русски, кузен моего отца.

– По-русски, кажется, это называется двоюродный брат?

– Да, так. Он учил меня игре в шахматы, пока я жил в Лодзи. У нас пару раз проездом был в гостях молодой Нимцович. А потом, много лет спустя, мы случайно встретились с ним в Бледе, где я был по служебным делам, а Нимцович играл в крупном турнире. Он тогда уже был известным гроссмейстером. Арон обрадовался нашей встрече и подарил мне свои книжки. Конечно, вторая книга Нимцовича тоже у меня есть. Только она, слава Богу, в другом чемодане.

– Значит, пан Каневский, договорились на завтра? Скажем часов на восемь вечера? Шахматы я принесу с собой.

– Если ваше начальство не будет возражать, то приходите. Я последние полтора года не играл в шахматы.

Ага, подумала я. Получается, что ксендз завязал с шахматами после захвата Польши немцами. Тем более, что почти все сильные шахматисты в Польше были евреями. Можно даже предположить, что те евреи, которых по нашей информации прятал ксендз, либо сами были шахматистами, либо их близкими родственниками. Тем более, интересно. А теперь пора прощаться.

– Итак, пан Каневский, до завтра, или, как говорят в Польше, до видзеня. Если возникнут проблемы, то любой из прихожан подскажет, как нас найти.

– До видзеня, панна Северова.

87.

Распрощавшись с ксендзом и с епископом, я пешком потопала в горотдел, так как машина меня ждать не стала и уехала раньше. В горотделе Вася в нетерпении уже бил копытом.

– Давай, сначала коротко расскажи, а потом иди, пиши отчет.

– Коротко – это так. Встретили, поприветствовали друг друга. Навязались в сопровождающие. Пришлось даже шрам показать, как доказательство того, что на дорогах неспокойно. Доехали нормально, без происшествий. А вот при разгрузке багажа произошло кое-что интересное.

– Продолжай, не тяни.

– Оказалось, что ксендз большой любитель шахмат. И завтра я буду с ним играть.

– Это действительно интересно. Вот этот момент особенно подробно отрази в отчете.

– Слушаюсь, товарищ старший лейтенант. Разрешите выполнять?

– Выполняйте.

И я пошла в свой кабинет заниматься сочинительством. При этом подумала, что, когда следующий раз буду в Москве, обязательно куплю себе авторучку. Тут их, кажется, называют самописками. Все-таки не придется после каждого слова макать ручку в чернильницу. Как я раньше об этом не подумала? Понятно, почему не подумала. Потому что об отчетах узнала только здесь от майора Григорьева.

С сегодняшним отчетом я старалась особо. Ведь проверять его будет мой супруг. Если пропустит какую ошибку, то его же и взгреют, так что внимательность и еще раз внимательность. Вроде бы второй вариант уже подойдет. И клякса всего одна, и исправлений почти нет. Потом я сообразила, что наверх-то пойдет, как и раньше, печатный вариант. Правда это значит, что над моими ошибками будут хихикать машинистки. Тоже плохо. Про содержание говорить, конечно, не станут, а вот про ошибки слава точно пойдет. Поэтому перечитала еще раз. Вздохнула и отнесла Васе. Он сказал, что на сегодня я свободна, и углубился в чтение. Я потихоньку отправилась домой. Пора привести мысли в порядок, а потом почитать мою единственную шахматную книжку – к игре стоит подготовиться получше. Вполне возможно, что ксендз окажется очень хорошим шахматистом.